Братья Старостины - сломанные игрушки номенклатурных баронов Советской России

В марте 1942 года, нарком внутренних дел тов. Берия доложил генеральному секретарю тов. Сталину об аресте граждан, уличенных в «профашистских настроениях и вражеской работе». Помимо этого, руководитель госбезопасности пояснил, что те же лица «причастны к шпионажу, незаконному освобождению военнообязанных от призыва, а также имеют прямое отношение к валютным операциям и хищению имущества промкооперации». Оповестить вождя о заурядном аресте заставили громкие имена, которые носили четыре человека из общего числа подозреваемых. Это были братья Старостины.

Лаврентий Павлович уже не в первый раз пытался посадить всех четверых на скамью подсудимых, поскольку его страшно удручали проигрыши ведомственного клуба московскому «Спартаку», за который выступали обладатели знаменитой фамилии. Правда, раньше, когда еще не вступили в силу суровые законы военного времени, предъявленные обвинения носили привычный, а потому пустяшный характер – речь шла всего лишь о покушении на жизнь первых лиц страны. Тогда, в 1939 году, несмотря на то, что ряд функционеров во главе с гражданином Ежовым Н.И. перед расстрелом дали показания, изобличая спортсменов в качестве террористов, тов. Берия по непонятной причине не получил наивысшего соизволения на их арест. Теперь все изменилось и подчиненным наркома осталось только получить признания от самих подозреваемых. Через много лет Николай Старостин написал в своих воспоминаниях: «…утром, когда приводили в камеру с допросов, длившихся всю ночь, разрешалось сидеть лицом к двери с открытыми глазами. Если веки глаз смыкались, в камеру врывался надзиратель и приказывал встать лицом к стене. Наблюдатели менялись примерно каждый час. Ночные допросы стали сопровождаться периодическими избиениями, в которых обычно участвовали два здоровых парня». Чтобы поломать заведенный график, футболист даже хотел сделать неожиданное для следователей признание в сотрудничестве с французской разведкой. От этой мысли он отказался, когда узнал, что его одноклубник – Серафим Кривонос – был расстрелян, сознавшись в попытке убийства товарища Сталина. Тщательно спланированное покушение, по словам казненного футболиста, должно было состояться на стадионе «Локомотив». Тот факт, что вождь никогда не посещал спортивную арену за Казанским вокзалом, значение не имел. Через год, когда следствие закончилось, все четверо были осуждены на длительный срок и, разъехавшись по зонам, стали выступать за филиалы клуба «Динамо», организованные при каждом ИТЛ. За футболистов шла упорная борьба между начальниками многочисленных лагерей, раскинутых по стране, олицетворяющей собой свободу, равенство и братство. Николай Старостин, в конце концов, оказался в Амурлаге, где полновластным хозяином края был генерал Гоглидзе. Именно сюда, летом 1948 году, прибыл первый секретарь города Комсомольск-на-Амуре, потребовав у охраны передать в его распоряжение Николая Старостина, которого в здании горкома, у телефона правительственной связи ждал товарищ Сталин.

Оказалось, что Василию Иосифовичу срочно понадобился тренер для команды «ВВС» и он добился досрочного освобождения бывшего наставника «Спартака». Старостина доставили в Москву на личном самолете 27-летнего генерал-лейтенанта авиации и поселили в нескромном особняке на Гоголевском бульваре, подаренному молодому военачальнику, видимо, за боевые заслуги. Зная, что ценный футболист имеет «форму -16» (запрет проживания в 16 городах), Василий Сталин даже спал с ним на одной кровати размера king - size , привезенной из Германии. На тренировки они тоже ездили вместе, в сопровождении усиленной охраны.

Все это время за домом велось круглосуточное наблюдение, а группа захвата, дежурившая за углом, получила категоричный приказ задержать Старостина, как только он останется без опеки командующего ВВС Московского округа. Такой случай представился, когда Василий Иосифович, по обыкновению заснул в пьяном виде с арбузной коркой в руках, а Николай Старостин, выпрыгнув в окно, поехал на вокзал, чтобы навестить семью, живущую за городом. В скобках заметим, что генерал Сталин, конечно же, мог доставить родных в столицу, для краткосрочного свидания (рассчитывать на большее, в стране Советов, было бы глупо), но армейский чиновник был слишком занят военно-спортивными делами государственной важности, чтобы отвлекаться по мелочам. Нарушителя паспортного режима задержали на перроне, а еще через два часа, ответственный за проведение спецоперации генерал Огольцов радостно доложил, что заключенный Старостин под конвоем направляется к новому месту отбытия наказания. Он не знал, что вооруженная группа, на борту транспортного самолета, поднятого в вохдух по тревоге, прибыв на место, остановила поезд на пути в Орел и доставила арестанта обратно в Москву. Василий Сталин, сверкая лучезарной улыбкой, провел Старостина в правительственную ложу стадиона «Динамо» и вежливо сказал: - Познакомьтесь, товарищ Огольцов – это тренер МОЕЙ команды, которого вы сегодня утром направили в лагерное «Динамо».

Василий Иосифович Сталин относился к объекту своей спортивной страсти как к неодушевленному предмету, нисколько не задумываясь, что решает судьбу живого человека. Он всего лишь добивался результатов для своего клуба и очень хотел досадить товарищу Берия, которого ненавидел всем сердцем. Такие законы бытия в советском обществе кропотливо создал его отец – Иосиф Виссарионович Сталин – воспитав новый тип князей-феодалов и возродив традиции, отмененные на территории Российской империи еще в 1861 году.

ПОСТАВЬТЕ "ЛАЙК", ЧТОБЫ УВЕЛИЧИТЬ ОХВАТ СТАТЬИ. ПОДПИШИТЕСЬ НА КАНАЛ, ЕСЛИ ПОНРАВИЛАСЬ ПУБЛИКАЦИЯ. Экипаж капитана Йорка - бомбардировка Токио, побег из СССР и возвращение домой Создание и уничтожение Еврейского Антифашистского Комитета 28 панфиловцев - миф, ставший реальностью История и значение Лэнд Лиза